Kardinál Duka zřejmě připravoval krádež!

Barbora Poláková a David Koller - Sami (Jsme v prdeli)

Křížová výprava Západu proti Rusku. (KM.RU)

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ЗАПАДА ПРОТИВ РОССИИ Почему Запад молчит о французском аналоге «Пакта Молотова – Риббентропа»? Документ под названием «Пакт Молотова – Риббентропа» сегодня Запад и наша доморощенная либеральная «общественность» активно используют для того, чтобы выставить СССР одним из двух виновников развязывания Второй мировой войны и – что не менее важно – заретушировать роль Запада в трагических событиях. Между тем история этого документа началась не в момент его подписания – 23 августа 1939 года и даже не с письма Гитлера Сталину от 21 августа с предложением о визите министра иностранных дел Риббентропа в Москву. Не углубляясь в дебри европейской политики 1920-30-х гг., можно сказать следующее: если бы еще за год до августа 1939 года кто-либо сказал Гитлеру или Сталину, что в Москве будут встречать немецкую делегацию во главе с самим Риббентропом и подписывать с ней договор в Кремле, то это сочли бы плохой шуткой. Достаточно сказать, что министр иностранных дел Третьего рейха был тогда известен тем, что приветствовал вскинутой рукой и возгласом «Хайль!» английского короля. Человека, высказавшего предположение, что такого истового нациста станут встречать в Кремле, отдали бы в крепкие руки даже не следователей, а психиатров. Причем как в Берлине, так и в Москве. Подписание пакта Молотова –Риббентропа. За столом Нарком иностранных дел СССР Молотов. У него за спиной - глава МИД Германии Риббентроп. Второй справа - Сталин (historyplace.com) До сих пор раздается немало голосов, рассуждающих на все лады об аморальности и даже преступности подписания с фашистами пакта и особенно секретного приложения к нему о разделе сфер влияния. Однако прежде чем судить Сталина, давайте вспомним, что почти за 9 месяцев до этого, 6 декабря 1938 года, аналогичный пакт о ненападении с Германией подписала, например, Франция. После чего министр иностранных дел Франции Боннэ разослал циркулярное письмо, где информировал французских послов об итогах его переговоров с Риббентропом, сообщая, что «германская политика отныне ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на Восток». В ответ на послание Боннэ французский посол в Берлине Кулондр 15 декабря направил в Париж обширный доклад, где давал развернутый анализ германской политики на будущее: «Стремление Третьего рейха к экспансии на Востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе, одно вытекает из другого... Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией – таковой в основном кажется концепция, принятая нацистскими руководителями». Из текста телеграммы Боннэ следует: Риббентроп во время франко-германских переговоров убедил французов, что Германия готовится к войне с СССР. Судя по письму Кулондра, речь шла о немецком проекте создания «Великой Украины». Не говоря уже о том, что для французов на тот момент не являлось секретом, что Гитлер собирается подчинить себе Чехословакию, суверенитет которой Запад гарантировал в Мюнхене (гарантировал так «замечательно», что спустя немногим более полугода после Мюнхенского сговора Чехословакия как государство перестала существовать). Вот здесь и возникает вопрос: разве тот факт, что Германия готовила агрессию против СССР и открыто говорила об этом на переговорах, заставил «высокоморальных» французов отказаться от договора с Гитлером? Напротив, правительство Франции, имея с Москвой договор о взаимопомощи и будучи в курсе намерений Гитлера совершить агрессию против СССР, как ни в чем не бывало заключает с Германией соглашение о ненападении, и тем самым гарантирует фашистам в случае начала германо-советской войны неприкосновенность их западных границ, сознательно подталкивая этим Гитлера к войне с СССР. Так почему же, если такое было позволено Франции, и поныне никто этих ее действий публично не порицает, аналогичные шаги Сталина вдруг объявляются преступными? Теперь о секретном приложении к советско-германскому пакту. Здесь резонно спросить у современных ревнителей морали: а разве в Первую мировую войну Антанта не имела секретных договоров о переделе границ государств после войны? Разве, скажем, та же Франция не заявляла претензий на возврат Эльзаса и Лотарингии, а Россия не желала завладеть Константинополем и проливами? И чем, скажем, возврат Эльзаса и Лотарингии в нравственном и правовом отношениях отличается от возврата Советским Союзом Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии? Собственно говоря, в 1939 году многие выдающиеся западные лидеры, не связанные с мюнхенской политикой, именно таким образом и воспринимали действия Советского Союза, и не видели в них ничего предосудительного. Так, например, 1 октября 1939 года Черчилль, выступая по радио, заявлял: «Для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии». Ллойд Джордж, бывший в 1916-1922 гг. английским премьером, говорил о вступлении в Польшу Красной армии: «СССР занял территории, которые не являются польскими и были захвачены ею (Польшей. – Прим. ред.) после Первой мировой войны... Было бы безумием поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии». Генерал де Голль, оценивая причины, побудившие Сталина заключить советско-германский пакт, пишет в своих мемуарах: «В позиции, которую занял Сталин, неожиданно выступив заодно с Гитлером, отчетливо проявилось его убеждение, что Франция не сдвинется с места, и у Германии, таким образом, руки будут свободными, и лучше уж разделить вместе с ней добычу, чем оказаться ее жертвой. В то время как силы противника почти полностью были заняты на Висле, мы, кроме нескольких демонстративных действий, ничего не предприняли, чтобы выйти на Рейн». Шарль де Голль (bigpicture.ru/) Впрочем, среди сторонников натравливания Германии на СССР, про которых де Голль писал: «Некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере», после подписания советско-германского пакта царили растерянность и злоба. Близкая к правительству Франции газета «Тан» назвала действия Гитлера ИЗМЕНОЙ и писала в конце августа: «Пакт означает отказ Германии от натиска в сторону балканских стран, от ее планов в отношении Украины и от ее надежд на выход к Черному морю, отказ от всего того, что составляло основу германской экспансии в сторону Востока. Этот шаг означает также конец «Антикоминтерновского пакта», направленного против Советского Союза, поскольку «Антикоминтерновский пакт» становится теперь беспредметным». И даже в середине декабря 1939 года, когда после оккупации Польши никаких сомнений в агрессивности намерений фашистских лидеров уже ни у кого не было, министр внутренних дел Франции Альбер Сарро в своем выступлении в парламенте сформулировал кредо французского правительства: «Единственная опасность, которой нам на самом деле надо бояться, – это большевизм. Германская опасность по сравнению с ней – ничто. Мы могли бы договориться с Германией». А ведь это было сказано в то время, когда Франция уже находилась в состоянии войны с Германией! Достаточно сравнить два вышеприведенных пассажа с тем, что писал министр иностранных дел Франции Боннэ в своем циркулярном письме после подписания франко-германского пакта о ненападении, и сразу станет ясно, что антисоветизм был долговременной основой внешней политики Парижа. Именно поэтому на том этапе Москва и была вынуждена отказаться от союза с Западом. Министр иностранных дел Франции Жорж Боннэ (ookaboo.com) Историк Юрий Житорчук отмечает: заключив пакт о ненападении с фашистской Германией, Сталин фактически временно перевел восточный вектор агрессивных устремлений Гитлера на запад. Тем самым он решил целый ряд проблем, стоявших перед СССР. Во-первых, в результате дипломатической игры Сталину удалось вернуть страну к границам Российской империи 1913 года. При этом территориальные приращения, ставшие возможными благодаря соглашению с Гитлером, фактически сделались легитимными, и их никто не оспаривал ни во время последующих переговоров «Большой тройки», ни во время Хельсинкских переговоров. Во-вторых, договор о дружбе с Германией сделал бессмысленной планирование агрессии Японии против СССР, поскольку такая агрессия имела смысл только при скоординированном нападении на Советский Союз Японии и Германии. Гитлер же даже не предупредил заранее японских союзников об изменении своих намерений. В результате японское правительство в своей ноте от 24 августа заявило Германии: «Заключение Германией с Россией пакта о ненападении является серьезным нарушением сепаратного соглашения, связанного с «Антикоминтерновским пактом» между Японией и Германией». В-третьих, фактически заставив Запад воевать с Гитлером, Сталин с первых же дней Великой Отечественной войны обеспечил СССР союзниками, которые не только отвлекали на себя часть военных сил Германии (правда, сравнительно небольшую), но и поставляли для Советской России оружие, технику и продовольствие по ленд-лизу. Mechanický překlad článku s pomocí translatora Křížová výprava Západu proti Rusku. Proč Západ mlčí o francouzské analogii paktu "Molotov - Ribbentrop"? Dokument pod názvem "Pakt Molotov - Ribbentrop," dnes Západ, a naše domácí liberální "veřejnost" aktivně používá k označení Sovětského svazu za jednoho ze dvou pachatelů vypuknutí druhé světové války, a co je neméně důležitě - k zaretušování role Západu v těchto tragických událostech. Avšak, historie dokumentu nezačala v době jeho podpisu - 23. srpna 1939, ale ani s dopisem Hitlera Stalinovi ze dne 21. srpna s návrhem návštěvy ministra zahraničních věcí Joachima von Ribbentropa v Moskvě. Aniž je nutné jít do bludiště evropské politiky let 1920-1930, můžeme říci toto: jestliže by někdo ještě rok před srpnem 1939 Hitlerovi nebo Stalinovi řekl, že Moskva bude přijímat německou delegaci v čele s Ribbentropem a podepisovat smlouva v Kremlu, bylo by to považováno za špatný vtip. Postačí, když řeknu, že ministr zahraničních věcí Třetí říše, jak známo, pozdravil zvednutou pravicí a slovy "Heil!" anglického krále. Člověka, který by řekl, že takový oddaný nacista navštíví Kreml, s podanou rukou, na to by nepřišli vyšetřovatelé a psychiatři ani Berlíně nebo v Moskvě. Foto: Podepsání paktu Molotov-Ribbentrop. U stolu, za SSSR lidová komisař zahraničních věcí Molotov. Za ním - německý ministr zahraničí Ribbentrop. Druhý vpravo - Stalin (historyplace.com). Až do teď je slyšet mnoho hlasů, všestranně hovořících o nemorálnosti a trestuhodné činnosti, a to jak o podpisu smlouvu s nacisty, tak zejména s poukazem na tajnou přílohu o rozdělení sfér vlivu. Avšak před odsouzením Stalina, si připomeňme, že o téměř devět měsíců dříve, 6. prosince 1938, podobný pakt o neútočení s Německem byl podepsán například Francií. Poté, francouzský ministr zahraničí Bonnet poslal oběžník, v němž informuje francouzské velvyslance o výsledcích svých rozhovorů s Ribbentropem, o píše, že "německá politika se nyní zaměřuje na boj proti bolševismu. Německo ukazuje svou vůli k rozšíření na východ". V reakci na zprávu Bonneta francouzský velvyslance v Berlíně Coulondre 15. prosince do Paříže poslal souhrnnou zprávu, v níž udělal podrobnou analýzu německé politiky do budoucna: "zaměření expanze má Třetí říše očividně na Východ, stejně jako vzdání se, alespoň nyní, všech zisků na Západě, jedno vyplývá z druhého ... Stane se pánem ve střední Evropě, podrobí si Československo a Maďarsko, a pak vytvoří velkou Ukrajinu pod německou hegemonií, taková je v podstatě koncepce přijatá nacistickými vůdci". V textu Bonnetova telegramu se uvádí toto: Ribbentrop během francouzsko-německých jednání ubezpečil Francouze, že se Německo se připravuje na válku s SSSR. Soudě podle dopisu Coulondra, Německo se připravuje na vytvoření "Velké Ukrajiny". Nemluvě o tom, že pro Francouze nebylo v té době žádným tajemstvím, že Hitler se připravuje na podmanění Československa, kterému Západem suverenitu garantoval v Mnichově (garantovat tak "skvěle", že něco přes půl roku po Mnichovské dohodě Československo přestalo existovat jako stát). Zde vyvstává otázka: Cožpak fakt, že Německo připravuje agresi proti Sovětskému svazu, o čemž otevřeně hovořili při rozhovorech, přiměl "vysoce morální" Francouze opustit smlouvu s Hitlerem? Naproti tomu francouzská vláda, která měla s Moskvou dohodu o vzájemné pomoci, a byla si vědoma záměru Hitlera spáchat agresi proti SSSR, jako by se nic nestalo, s nacistickým Německem uzavřela dohodu o neútočení, a v případě německo-sovětské války si tím zajišťovala integritu svých hranic, záměrně tak tlačila Hitlera do války se Sovětským svazem. Tak proč, když to bylo dovoleno Francii, a až dosud nikdo Francouze za to veřejně neodsuzuje, je za podobné kroky Stalina náhle odsuzovány jako zločinecké? Nyní o tajně příloze k sovětsko-německému paktu. Zde má smysl otázat se současných hlasatelů morality: a což v první světové válce Dohoda neměla tajné smlouvy o dalším přerozdělení hranic států po válce? Což, například, tatáž Francie ne vyžadovala nárok na vrácení Elsaska a Lotrinska, a Rusko nechtělo opanovat Konstantinol i s průlivy? I čím, řekněme, vrácení Elsaska a Lotrinska v morálním i právním ohledu se odlišuje od navracení Sovětskému Svazu Pobaltí, Západní Ukrajiny i Západního Běloruska? Ve skutečnosti, v roce 1939, mnozí význační západní představitelé, nespojení s Mnichovskou politikou, právě proto i vnímali postup Sovětského Svazu, a neviděli v něm nic odsouzeníhodného. Tak, například, 1 října 1939 Churchil, vystoupil v rozhlase a prohlásil: « pro ochranu Ruska před nacistickou hrozbou zřejmě bylo nutné , aby ruské armády stála na této línii». David Lloyd George, někdejší , v roce 1916-1922, anglickým premiér, hovořil o vstupu Rudé armády do Polska: « SSSR obsadil území, které není polské a bylo mu jím uchváceno (Polskem, pozn . red.) po první světové válce... Bylo by šílenství postavit ruského postup na jednu úroveň s postupem Německa ». Fotografie: "Charles de Gaulle (bigpicture.ru). Ostatně, mezi stoupenci štvaní (hecování) Německa proti SSSR, o kterých De Gaulle psal: « některé kruhy vidí nepřítele spíše ve Stalinovi, než v Hitlerovi », po podepsání sovětsko-německého paktu vládla rozpačitost a zášť. Noviny blízká k vládě Francie « Tan » nazvali postup Hitlera zradou a na konci srpna napsali: « pakt znamená odmítnutí Německa od náporu ve směru Balkánské zemí, od jeho plánu pokud jde o Ukrajinu i od jeho nadějí na východ k Černému moři, odmítnutí všeho toho, co činí základ germánské rozpínavosti na Východ. Tento krok znamená také konec « Antikominterského paktu », namířeného proti Sovětského Svazu, jelikož « Antikominterský pakt » se stává nyní bezpředmětným ». A dokonce uprostřed prosince 1939 roku, kdy po okupaci Polska už žádných názorů na agresivnní úmysly fašistických předáků u nikoho nebyl, ministr vnitra Francie Albert Sarro ve svém vystoupení v parlamentu zformuloval krédo francouzské vlády: « jedinné nebezpečí, jehož ve skutečnosti je třeba se bát, – to je bolševismus. Germánské nebezpečí ve srovnání s ním – je ničím. My by jsme mohli se dohodnout s Německem ». Ale vždyť to byl řečeno tehdy, kdy Francie už byla ve válce s Německem! Stačí přirovnat dvě výšeuvedené pasáže s tím, co psal ministr zahraničích věcí Francie Bonnet ve svém cirkulačním dopisu po podepsání franko-německého paktu o neútočení, a hned je jasné, že antisovětismus byl dlouhodobým základem zahraniční politiky Paříže. A právě proto v této etapě byla Moskva přinucena vzdát se spojenectví se Západem. Fotografie: Ministr zahraničích věcí Francie George Bonnet (ookaboo.com) Historik Jiří Žitorčuk poznamenal: uzavřením paktu o neútočení s fašistickýmNěmeckem, Stalin de facto dočasně převedl východní vektor agresivních snah Hitlera na Západ. Tímto on řešil celou řadu problémů, které stály před SSSR. Za prvé, v důsledku diplomatické hry se Stalinovi podařilo vrátit území k hranicím Ruského impéria z roku 1913. Přitom territoriální přírustek se stal možným díky souhlasu Hitlera, de facto se stal legitimním, a nikdo jej nepopíral ani během pozdějších jednání « Velká trojky », ani během helsinských jednání. Za druhé, smlouva o přátelství s Německem udělala nerozumným plánování agrese Japonska proti SSSR, jelikož taková agrese měla smysl jen při zkoordinování útoku na Sovětská svaz Japonskem a Německem. Hitler avšak dokonce ani neupozornil své japonské spojence předem o změně svých úmyslů. V důsledku toho japonská vláda ve své notě dne 24. srpna prohlásila Německu: « uzavření paktu o neútočení mezi Německem a Ruskem je vážným porušením separátní smlouvy, ve spojení s « Antokominterským paktem » mezi Japonskem a Německem ». Za třetí, de facto přinutil západ bojovat s Hitlerem, Stalin v prvních dnech Velké vlastenecké války zabezpečil SSSR spojence, kteřínejenom vázaliI na sebe část vojenských SIL Německa (pravda, poměrně nevelké), ale také dodávali Sovětskému Rusku zbraně, techniku i potraviny z programu Lend-Lease .